kinuski

Читал и разглядывал этот пост про купание в фонтанах и вспомнил, как я и сам купался в фонтанах в Алма-Ате.

В 199х году мы были в Алма-Ате проездом на Тянь-Шань, у нас возникла некоторая задержка с оформлением пропусков в погранзону, и мы провели несколько дней, осматривая город, поднявшись на Медео, поглощая всяческую снедь и фрукты прямо на базаре и купаясь в фонтанах. Жара стояла нам весьма непривычная и мы не пропускали практически ни одного фонтана, чтобы не залезть туда с ногами и с головой, благо одежда - шорты и футболки - позволяла.

Когда мы устроились в очередном весьма глубоком - хоть плавай - фонтане, к нам быстро-деловым шагом приблизились двое в штатском и ультимативно предложили немедленно покинуть фонтан, и больше о нем даже не думать. - Вы что - не понимаете?! Это здание напротив - КГБ Казахстана!..

ulysses_ru как-то рассказывал историю про Первый Медицинский институт в Питере, тогда еще Ленинграде. В отличие от прочих учебных заведений в медицинских институтах на досках у дверей кафедр писали не "Кафедра чего-то там", а "Кафедра и клиника чего-то там". Исключения составляли кафедры немедицинских предметов, естественно. Однажды какой-то шутник приписал на доске "Кафедра Истории КПСС" слова "и Клиника". Крамолу заметили не сразу - сочетание слов "кафедра и клиника" было очень уж привычным...

Как-то раз, в одна тысяча девятьсот девяносто каком-то году мы с Ш. и Б. поехали на Кавказ. В приэльбрусье, если точно. В один из вечеров заглянули в альплагерь "Адылсу" навестить старую знакомую Ш., которая работала там врачом. У старой знакомой Ш. оказалась собака - большой мохнатый милый на вид чау-чау. Медвежья морда, фиолетовый язык, пушистые штаны, виляющий хвост. Сидели на кухне, пили чай. Ш. активно трепался с хозяйкой чау-чау, мы с Б. больше слушали, иногда поддакивали. Ш. очень словоохотливый товарищ всегда был, из тех, кто и мертвого уболтает.

Хозяйке понадобилось отлучиться - позвали альпиниста посмотреть. То ли ногу натер, то ли руку ушиб - ничего серьезного, дел на десять минут. Собаке было сказано "Мальчики посидят, чай попьют". Она ушла, мальчики остались сидеть и пить чай втроем. Чау-чау остался лежать у ног.

Десять минут превратились в двадцать, а потом и в полчаса, и тут Ш. захотелось покурить. Он встал, достал сигареты и направился было к выходу. Тут проснулся чау-чау. Чау-чау, вообще, весьма серьезные собаки. Они хорошо представляют свои обязанности и при этом весьма последовательны. Собаке сказали "Мальчики посидят". Никто не предупреждал, что "мальчик" пойдет с сигаретами за порог. Чау-чау показал Ш. клыки, прислонил его к дверному косяку и оставил стоять до прихода хозяйки. Попытки вернуться на место пресекались немедленно - сказали "мальчики посидят", так нечего вставать было. Хозяйки не было еще минут пятнадцать и все это время бледный Ш. осторожно переминался с ноги на ногу, стараясь не сдвинуться с места ни на сантиметр. Чау-чау не пускал его ни туда, ни обратно. Мы с Б. продолжали спокойно сидеть, пили чай, подшучивали над Ш. - на нас собака не обращала внимания, пока мы не нарушали поставленных условий...

Однажды, еще в прошлом тысячелетии, мой приятель Ш. отправился поколесить по Штатам. Колесили они со знакомым, проехали на машине (Точнее на двух машинах - первая, якобы купленная за сто долларов, сломалась через пару тысяч миль и они купили другую, понадежнее - за четыреста. Якобы за четыреста, естественно.) от океана до океана, от восточного побережья до западного.

В одном из плоских штатов они проехали мимо вертолета. Вертолет стоял у дороги на деревянном помосте. Большой щит гласил - научиться управлять вертолетом за сто долларов. Все удовольствие - час. Сорок минут слушаешь, двадцать минут летаешь. Не один, конечно, с вторым пилотом. Но управляешь сам. Сто долларов за час развлечения - недешево. Но вертолет же... Они развернулись.

Процесс управления на словах не выглядел таким уж сложным. По крайней мере, сорок минут пролетели быстро. После теоретического курса Ш. с волнением занял свое место в кабине. Запустили двигатель, взлетели. Управлять оказалось - после сорокаминутных курсов-то - довольно легко. Поначалу, конечно, болтало и крутило, но к концу двадцатиминутного полета Ш., хотя и был уже совершенно мокрым, смог вести вертолет по прямой, уверенно поворачивать и даже подвел машину почти к самому помосту. Второй пилот Ш. хвалил, выдали ему и памятный сертификат с фотографией вертолета и подписью второго пилота.

Вернувшись в Россию, Ш. поехал кататься на горных лыжах в Приэльбрусье. Познакомился с какими-то летчиками-испытателями при ЦАГИ. Катался с ними, сидел в баре, рассказал и историю, как он водил вертолет. Летчики оживились - за сорок минут научиться управлять вертолетом невозможно. Стали расспрашивать - как взлетал, как летел, как поворачивал, как ручку держал, как педали нажимал. Стоп, какие педали, возмутился Ш. Не было там никаких педалей! Ручка управления только (слово джойстик было еще не в ходу) и газ. Ручку налево - поворачиваешь налево, ручку направо - поворачиваешь направо. Смеялись все летчики, а за ними уже и весь бар, а за компанию и весь Терскол. Ш. ходил злой, как черт. У летчиков и у Ш. нашлись общие друзья в Москве, история получила огласку. Прозвище Вертолетчик закрепилось за Ш. на несколько лет.

Это было надувательство, весь этот часовой аттракцион за сто долларов. Обман от начала до конца. От лекции, где сорок минут рассказывали сказки про "джойстик", до полета, где вертолетом управлял второй пилот, а клиент просто держался за фальшивую ручку управления и потел от бесполезного усердия. Сто долларов за двадцать минут мнимых ощущений...

Disclaimer: история записана со слов Ш., все имена изменены, все совпадения случайны.

Однажды я собрался в зимний поход в Хибины с компанией туристов-лыжников. В незаяву, где-то на "троечку". В компании случились всякие разные хорошие люди, которых заранее знал только руководитель группы. Однако, кроме руководителя я знал в этой команде еще одного участника - своего товарища и некоторым образом духовного наставника к.м.с. по горному туризму М. Собственно М. меня в этот поход и уговорила. И вот мы все погрузились в поезд Ленинград-Мурманск и начали знакомиться.

Тут я сделаю отступление. Продукты в поход рассчитываются, взвешиваются, пакуются заранее. Называется раскладка. Традиционно горные туристы отличаются более компактными и легковесными раскладками - кому хочется тащить на себе в гору лишний вес...

Так вот, каждому было велено сделать полную раскладку на всех на один день. Набились мы все в одно купе и наш руководитель представляет по очереди каждого и его раскладку.

- Это Лена, начинающий турист-лыжник, а вот ее раскладка, - и показывает всем здоровенный мешок. Лыжные туристы довольно поглаживают животы, мы с М. охаем.
- Это Коля, турист-лыжник со стажем, - показывает мешок поменьше. Все улыбаются.
- Это Саша, очень опытный турист, - мешок еще меньше.
- Это Леша, опытный горный турист, - показывает мой весьма скромных размеров мешок. Лыжники хмурятся, М. улыбается до ушей.
- И наконец, кандидат в мастера спорта по горному туризму М. и ее раскладка, - мешок М. заметно меньше моего. Мы с М. смеемся, лыжники охают и хватаются за головы...

Вспомнилось тут (благодаря lazyboa). Когда-то давно, когда kinuski был еще совсем молодым (а не просто молодым, как сейчас), когда деревья были большими, а мамина дача требовала частых перемещений больших и тяжелых грузов за сотню с лишним километров, однажды за утренним кофе мама начала генерировать идеи и среди всего прочего мечтательно сказала: "Хорошо бы нам завести машину..." Погруженный в свои мысли kinuski ответил: "Купить надо, а завести сумеем..."

Сделал в Питере большое дело - выбросил старый параплан. Параплан давно вылетал свой срок, лежал в упаковке на антресолях, выкинуть все руки не доходили. В прошлый выходной выкинул. Просто выкинуть я боялся - в России слишком много творчески безбашенных людей. Пришлось отрезать стропы, разобрать подвесную систему, а сам купол разрезать на две части. Сначала я собирался выкинуть части в разные помойки. Потом, посмотрев на то, что осталось от летательного аппарата, решил, что и так сойдет - незнающий человек параплан из этого мусора бы уже не собрал...

Забавно, что сначала дочка отнесла на помойку старое и грязное парапланное сиденье (со сломанной доской, кстати, но это совершенно другая история), а уже потом мы понесли куски купола. Сиденья на помойке уже не было - лишее подтверждение тому, что не зря я мучался отрезанием кевларовых строп.

И еще довольно забавная, уже двухлетняя, наверное, история. Один знакомый, заинтересовавшийся свободными полетами, и узнавший, что у меня до сих пор лежит старый купол, стал упрашивать его продать. Я долго отказывался, он то ли думал, что я набиваю цену, то ли, что мне жалко. Потом он начал просить попробовать на разок, понравится - купит и т.п. Я держался как кремень, моих разговоров о возможности разрушения параплана в воздухе он просто не слышал. Сломался он, когда я, уже тоже сломавшись, заявил ему: "Хорошо. Ты приезжаешь, берешь купол и пробуешь его. Если с куполом все в порядке, то ты мне ничего не должен. Если нет, то я тебе ничего не должен." Не ценят люди, что имеют...

Однажды мы с другом садились в электричку. Садились на конечной станции, электричку уже подавали к платформе, стоять перед отправлением она должна была минут десять. Народу на платформе было немного - человек по 10-15 на каждую электричкину дверь. Какой-то нездоровый ажиотаж, однако, при подходе электрички все же возник. Народ подхватил сумки, ведра и тележки, переминался с ноги на ногу, топтался, началось броуновское движение, толпа стронулась и потекла за электричкой, выбирая себе вагон по вкусу. Двери открылись и народ, отталкивая друг друга локтями, сумками, а то и ногами, ринулся внутрь. Впрочем, "ринулся" неудачное слово, потому что первые секунды в вагоны никто не попадал, все только толкались, рыча, хрипя и матеря соседей по давке.
Когда народ втянулся в вагоны и расселся, оказалось, что даже не все места у окон были заняты - бессмысленность битвы за посадку была очевидна.
Мы с другом стояли чуть поодаль, созерцая происходящее. Когда посадка утихла, мой друг сказал: "Пока в этой стране люди так садятся в электрички, здесь никогда не будет достаточно масла, молока, хлеба..."

Это было примерно 8-10 лет назад на станции Девяткино в Санкт-Петербурге. Вроде бы с тех пор многое изменилось, и уж масла, молока и хлеба в магазинах достаточно. Однако, каждый раз когда я вспоминаю тот случай, я начинаю сомневаться - а достаточно ли? Может, мне все это снится? Может, изменения последних лет - морок?

И я знаю, что точно не изменилось за эти годы - люди по прежнему также садятся в электрички.

Вспомнилось.

Еще в школьные времена попадалась мне на глаза поэма. ( Sensitive content inside )